#1 Моя филология. Что такое быть учёным для меня

Мне кажется, что всё, что как-то попадает к нам в голову в виде информации извне, воспринимается через призму контекста. Я нарисую тебе контекст, который вижу я вокруг того, что я говорю о своей жизни и профессии.

Что же такое наука и кто ей занимается?

Как судить о наркоманах лучше всего по притонам, так и об учёных судить нужно по конференциям. Это места их коллективного пребывания, в которых они, как дикие животные на водопое, стадно поглощают необходимые им для жизни ресурсы. В основном, информацию. Тут же происходят знакомства: на конференциях у тебя намного больше шансов встретить человека, поражённого теми же идеями, что и ты. Иногда ваши хвори могут даже слиться в трепещущем экстазе и привести к симбиозу в виде какой-то совместной деятельности в будущем. Короче, конференции - штука весьма полезная.

В основном, правда, очень нудная.
Большинство конференций проходит при университетах, и часто на них приходят и местные студенты из числа интересующихся своим предметом. Здесь и начинается боль: конечно, нужно быть немного ненормальным, чтобы захотеть заниматься наукой как основным видом своей деятельности, но больно лично мне оттого, что надо быть ну просто фундаментально конченым, чтобы захотеть быть учёным, посмотрев на уже практикующих учёных. Конечно, я немного утрирую, но это не меняет того, что большинство академических работников мало заботится о привлекательности науки как таковой. Короче, слава богу, что в своё время я не особенно интересовался конференциями при моей alma mater, а то никогда бы не захотел брать пример с некоторых нудных асексуальных задротов. Ну а когда понял, во что ввязался, имидж некоторых моих коллег меня уже мало интересовал - было поздно искать себе образцов для подражания. Меня, конечно, до сих пор временами подёргивает от желания коллег после двух сессий конференции по девять часов за два дня по-прежнему поговорить о славистике, но я уже привык.

Привычка, правда, не меняет моего интереса к следующему вопросу: из нас многие на самом деле такие зануды или это просто какая-то зажатость, смешанная с ханжеством? Почему нормальный - по моим субъективным меркам - человек в кругу моих коллег временами чувствует себя неотёсаным быдланом? Короче говоря, я думаю, тебе уже ясно, что я, видимо, запрограммирован на значительно отличающееся от описанного выше восприятие науки.

Я в ней вижу очень многое от творчества. Да, занимаясь таким ремеслом, дающим, вроде бы, вполне себе объективные результаты, я по-прежнему считаю, что у меня творческая профессия. И тот мир, в котором я вижу себя и свою деятельность, имеет куда больше общего с миром музыкантов и художников, чем хотелось бы считать многим учёным. Мой мир не занудный, не дипломатичный, не скучный, и он требует от меня тех же качеств, которых он требует от начинающего деятеля искусства.

Странно, что многие этого не замечают. 

Для меня наука как способ жизни и вид профессиональной деятельности - это когда ты не раз тратил половину своего месячного бюджета на поездку к чёрту на рога, потому что там была конференция, на которой ты выступал. Я помню, как после десяти часов в поезде и двух часов сна за сутки на следующее утро ты приезжаешь в университет и читаешь своей первый доклад. Какого труда тебе стоит не показывать того, какой же ты убитый. Когда в ходе таких поездок ты вырабатываешь себе стратегии "выживания". 

В мой личный топ входит два трюка: найти в аудитории привлекательную женщину и за двадцать минут выступления представить себе, что ты сейчас рассказываешь ей лично не совсем о языковом меньшинстве в Карпатских горах (о котором ты чешешь на самом деле), и включаешь свое естественное обаяние. Пусть мне кто-то после этого расскажет, что наука должна быть асексуальной и безэмоциональной. Да в той страсти, с которой ты объясняешь публике свои идеи, искренности уж точно больше, чем на чемипионате мира по танго.

Другой финт - это виртуозный скилл организации и поддержания кофеинового прихода. Когда ты начинающий учёный - ты уже опытный кофеиновый наркоман. У тебя есть личные фавориты среди кофеиносодержащих напитков, ты чувствуешь нутром концентрацию кофеина в них, ты знаешь, сколько надо выпить и когда, чтобы вставило именно в определённый момент. Ты знаешь, какая именно степень прихода тебе нужна. Когда нужно припить ещё, чтобы взыграл вроде немного улёгшийся кофеин в крови, чтобы поднять свою активность на решительно новый качественный уровень - чтоб вот до дрожи в руках. Это когда не въезжающий в тему литературовед вооон там за колонной, в углу, начинает втирать тебе, что ты не прав. Тебе по-прежнему кажется, что это так уж далеко от изматывающих гастролей музыкантов?

Кстати, об отношениях с коллегами или кем-то вроде них. Как же это нелепо, что многие учёные пытаются скрывать, сколько ревностей, неприязней и духа соперничества есть в нашей профессии. Что никто из нас не презирает кого-то за то, что он - бездарная посредственность, не ревнует из-за внимания, не завидует из-за полученного гранта или крутой публикации, не злорадствует из-за чужого провала. Как же смешно, когда учёные делают вид, что с ангельским пониманием относятся к чужому отказу предоставить какие-то данные, которые в твоём проекте нужны до зарезу. Ведь да, мы такие дипломатичные, воспитанные и понимающие. Лучше делать вид, что данными с тобой не делятся, но наука - это дух товарищества ради Высших Целей Познания, ага. Не знаю, как у кого, но у меня есть чёткое понимание, что в научной деятельности духа товарищества и взаимоуважения ничуть не больше - хотя, пожалуй, и не меньше - чем в баттл-рэпе. 

Ещё очень забавно, когда кто-то пытается научную деятельность представить как обычную профессию. Я вижу это несколько иначе.

Не очень похоже на обычную профессию, когда она тебя не отпускает нигде, потому что твоя профессия - думать. И мысли иногда приходят не тогда, когда их ждёшь. Бывает, в баре. А бывает, во сне. Ну правда, человек нормальной профессии едва ли может рассказать, что всё, чем он занимается последний год, ему вначале приснилось. А я вот помню, как я ехал в междугороднем автобусе, заснул, а потом меня просто подорвало, я взял блокнот и написал четырнадцать страниц за следующие четыре часа до приезда как во сне. Потом вышел, сел на лавку на вокзале, и стал писать дальше. Почти три дня не спал, пока не прибежал к своему начальнику и не вывалил свою идею. Отпустило хоть немного только тогда, когда он, более опытный лингвист, тоже пришёл к выводу, что идея имеет смысл. Вряд ли нормальный человек, работающий на нормальной работе, когда-то переставал на полгода звонить девушке, с которой многообещающе и хорошо проводил время, откровенно признавшись, что реализация той-самой-приснившейся-затеи его сейчас занимает больше, чем девушка. 

Мне кажется, маловероятно, что сама реализация такого проекта человека нормальной профессии могла сильно походить на то, что было у меня. Бессонница и подкидывание посреди ночи, потому что ты уверен, что посреди твоей комнаты кто-то стоит и орёт во всю глотку от боли - это так себе признаки твоего состояния. Да и заниматься написанием работы в формате почти 24/7 два месяца подряд, а во время этого "почти" пытаться заснуть, впрочем, без особого успеха, и напиваться, надеясь, что так-то ты поспишь - это всё тоже не самые здоровые и обыденные вещи. 

А ещё забавно наблюдать за друзьями, строящими отношения и семьи, обставляющими свои квартиры, и прочим в том же духе. Мне 26, я снова живу в общаге, потому что так веселее и удобнее. Мне через год в полевое исследование, и не вижу смысла оседать где-то надолго и с обязательствами. Не хочу, чтоб казалось, будто я социофоб, это совсем не так, у меня много замечательных и даже близких друзей, которых я очень люблю. И я совершенно не против отношений. Просто на данный момент меня больше всего интересует моё исследование, и я счастлив, что мне дают работать над тем, над чем я хочу. И если через три года мне дадут такую же возможность хоть на краю света - я не исключаю, что я поеду и туда. Короче говоря, не лучшие предпосылки для оседания на месте.

Я не творю себе кумиров, и это одно из последствий моей деятельности - с развитым критическим мышлением это даже при всём желании было бы не так уж и просто. Но будь у меня идолы - ими бы были точно не любители поговорить ни о чём, которых столько на конференциях. Моими иконами стали были как раз люди не из научной среды, вроде Курта Кобэйна или Йэна Кёртиса - не потому, что я дурак и хочу склеить ласты в тридцать, а потому что они примеры того, как нужно заниматься тем, чем ты хочешь, и тем, что тебе дано. Многим учёным, в отличие от них, не дан какой-то сверхъестественный дар в виде интеллекта или чего-то ещё. При определённом везении хватит и образованности с усидчивостью. А принимать героин, вешаться или стреляться совершенно необязательно, даже будучи гением вроде названных людей.

Я могу долго продолжать приводить примеры, но думаю, что моя мысль понятна.  

Напоследок хочу сказать, что мне бы не хотелось, чтобы сказанное мной ты воспринимал(а) как позицию какого-то там мученика. Это не так. Мученичество связано с принесением сознательных жертв. Я же не приношу жертвы. Вот представь себе - ты хочешь уметь сидеть под водой три часа подряд, как бегемот. Но ты ведь человек, а быть человеком - несовместимо с тем, чтобы быть бегемотом. Тогда ты задумываешься, мол, ой, не очень-то и хотелось мне сидеть под водой три часа подряд, и забиваешь на это желание, потому что это несовместимо с твоими объективными жизненными обстоятельствами. Ты ведь не воспринимаешь как сознательно принесённую жертву тот факт, что ты не бегемот? Вот и я не воспринимаю особенности своей профессии, как нечто, что частично лишает меня жизни среднестатистического человека. Потому что я до такой степени не мог себе никогда представить заниматься чем-то другим, что даже не могу сказать, что филологию как профессию я выбрал сам. Скорее, она выбрала меня. Конечно, было б недурно жить постоянно в одном месте, каждый день видеть всех своих друзей и родителей, и даже зарабатывать больше. Только вот заниматься ради этого чем-то, чем я бы не хотел, т.е. не филологией, я принципиально не готов. 

Пожить на одном месте я ещё, может, и успею. В этом смысле у меня есть возможность перестать быть "бегемотом".

А пока что я счастлив, и живу той жизнью, которой хочу. Пусть это не всегда имеет много общего с "мирскими" профессиями, но с мученичеством - решительно ничего.

Gd'A